Гауди.

[Oxana]

Я приехала в Барселону, чтобы понять Гауди и его главное творение - Собор Sagrada Familia.
Намеренно не стала штудировать искусствоведческие монографии, да и о жизни Гауди прочла только Кастельяра - Гассоля.
Пролистала несколько альбомов, рассказывающих о набожном, до святости, человеке, который 43 года посвятил главному делу своей жизни - этому собору.
Был пятым ребенком в семье потомственных котельщиков.
У семьи был хороший дом, большой виноградник.
Похоронив практически всю свою семью, даже воспитанницу- племянницу в возрасте ее 36 лет, Антонио Гауди остался совершенно один.
По легенде, основателю Общества почитателей святого Иосифа, Бокабелье (книготорговцу и филантропу) был сон, что архитектором собора Святого Семейства, на который собирали пожертвования всем миром, будет человек с голубыми глазами.
У Гауди были завораживающие глаза чистейшего небесного цвета.
В последние годы жил он в скромном доме, в парке Гуэль, на строительство Собора (добрый час!) ходил пешком.
Был набожен до фанатизма.
По легенде, идея и образ Собора явились ему перед Пасхой 1894 года, когда он чуть не довел себя до гибели особенно строгим постом: пошатываясь от слабости, он вошел в свой кабинет, и сделал набросок самого странного собора, который когда- либо увидит мир.
Мне не хотелось читать о соборе слишком много, не хотелось смотреть сквозь очки чужих концепций.
Ниже - мои эклектичные заметки...
Как и с Шекспиром, как и с Леонардо да Винчи, с Гауди тоже совершенно неясно, откуда в сонном Реусе, что в приходе Риудомс, взялся гений...
Талант еще как-то можно об'яснить.
Гений - это всегда необ'яснимо, неожиданно и случайно.
Начиналась цепь случайностей так.
Однажды, из соседнего Лангедока, из Оверни, забрел в этот каталонский городок странствующий торговец, коробейник. Языки - окситанский и каталонский очень похожи (о, "лангд'ок" - это ведь тот самый, знаменитый язык трубадуров Прованса XI-XII веков, которому обязана вся европейская светская литература!). Окситанцы и каталонцы очень похожи - независимые, гордые, бережливые ( хотя злые языки упорно называют это скаредностью) - и не французы, и не испанцы, а посередине -благодаря чему веками чувствовали себя как между молотом и наковальней... Волею Провидения, Риудомс и явился для коробейника тем городком, где он решил снять свои дорожные пеньковые окситанские "лапти-"espardenas, и остаться навсегда. Вскоре женился коробейник (а был это, как вы догадались, прадед Антонио Гауди) на благочестивой Марии Эскуре, тоже окситанке, дочке местных, потомственных котельщиков. И остался в городишке Реус осваивать новое ремесло.
Местная гильдия стояла на страже традиций уважаемого цеха котельщиков и медников.
Ведь в каком доме, в какой семье, скажите вы мне, обойдется без котла над очагом, в котором и варят, и парят, и воду греют для человеческих всяких надобностей от колыбели до смертного одра! И еще делали котельщики (да и сейчас делают кое-где!) не последний в хозяйстве предмет: перегонный куб с замысловатыми, сияющими красной медью, змеевиками, для превращения доброго каталонского винограда в не менее добрый, по мнению многих, продукт -"айгуардент", огненная вода, каталонский самогон.
Вся мастерская отца Гауди была уставлена этими змеевиками самой различной формы и конструкции. Иные походили на свернувшихся кольцами удавов, другие - на морских улиток и наутилусов.
В семье здоровяка Франсеска Гауди (он доживет до 93 лет) и Антонии Корнет рождались болезненные дети, Антонио был пятым, до этого умерли двое детей.
Вот ведь проклятье: Смерть полюбила захаживать в их дом!
Антонио тоже родился с мучительным, но, к счастью, не смертельным, остеоартритом. Жизнь его станет вечным преодолением боли и немощи.
Вынужденная медленность движений разовьет воображение худенького, голубоглазого мальчика, сделает его более мудрым и созерцательным, чем сверстники, заставит замечать все мельчайшие подробности своего, ограниченного болью, мирка, который он начнет ценить гораздо раньше и гораздо сильнее, чем ценят здоровые дети.
Природа на винограднике их семьи в Риудомсе станет его первой книгой (ах, как Гауди напоминает мне в этом великого флорентийца Леонардо!) Мир оказался наполнен чудесными формами: совершенные паутины на сенном чердаке, совершенные спирали виноградных улиток и спящих под камнями змей, сходящиеся на горизонте ряды виноградников, разноцветная чешуя уменьшенных драконов- ящериц, непреклонные, вечные кипарисы, придающие пейзажу завершенность, вертикальность и стремление ввысь, в небо...
Есть два возраста в жизни человека, когда каждое проявление окружающего мира (паутину в каплях росы, ползущую улитку) можно рассматривать часами, как чудо: в ДЕТСТВЕ, когда человеку открывается мир во всем своем многообразии чудес, и в СТАРОСТИ, когда человек не может насмотреться на каждую мелочь этого мира, ибо знает -времени все меньше...
Художник отличается от остальных тем, что делает это всю жизнь, без перерыва...
А однажды Антонио взяли в Таррагону, и там он увидел море и совершенные по форме раковины - винтообразные, спиралевидные, всегда округлые, которые выбрасывало на свои берега. Он еще тогда сделал для себя открытие - в живой природе нет прямых углов -прямой угол чужероден природе в которой все - от планет до моллюсков закруглено... Войдя по горло в море, Антонио впервые почувствовал, что тело стало невесомым, и отпустила боль- не давит больше на суставы земное притяжение: как
хорошо чувствовать себя легким до полной бесплотности, и как тяжело на земле...
Со старшим братом Франсеско они до темноты строили и строили прекрасные, высокие песчаные замки, и каждый день их размывало и уносило море.
Песочный замок - символ преходящего, непрочного, временного...Как размывает и уносит в море песчаные замки, умирают и люди, и их тоже уносит в небытие: неожиданно умрет и брат, а потом- и сестра, а чуть погодя и мать...
Ах, если бы можно было остановить преходящесть, сохранить хотя бы один их своих песочных замков...
Родителям и в голову не приходило дать детям образование сверх элементарной грамоты, письма и четырех правил арифметики, чему учили монахи в местной монастырской школе, но приближался великий и чудовищный XX век, начавшийся целым сонмом новых идей, утопий, фантазий... В сонном французском городке один писатель подробно (и пророчески!) описал шаги человека по луне, от XX века ждали, что он станет золотым веком науки, прогресса, веком, когда родится Новый, совершенный Человек, равный Богу.
И отпадет необходимость в Боге, а с ним и в религиозных распрях, и нетерпимости.
"Так кто же управляет бытием?"
"так сам человек и управляет"!
Религию отрицали с таким же фанатизмом.
электрический свет стал символом новой веры.
И можно ли за это осуждать?
Только в прошлом все связи понятны, и все обусловлено...
В прогресс верили так, что многие даже октябрьский переворот, случившийся в далекой России, увидели как истинный провозвестник нового мира...
Они и сами в это поначалу верили и оправдывали "светлым будущим" любую кровь...
Светлое будущее перепутали с электричеством. И действительно, всю предыдущую историю человечества лошадиная скорость и парус - это единственное, что превосходило скорость, на которую способен человек. XX век впервые за тысячелетнюю историю земли принес новые скорости, передвижение по немыслимым ранее субстанциям, таким, как воздух и подводная глубь. Все это вызывало восторг, но и требовало нового осмысления. И люди приняли научно-технический прогресс за Прогресс Человека вообще и то, что каждый последующий период истории - лучше предыдущего.
В общем, как бы то ни было, но времена явно менялись - к добру или к худу, и сыновья Гауди не хотели оставаться в сонном, родительском уголке, довольствуясь начальным образованием и о том, чтобы продолжать лудить, как веками их предки, медные котлы, не могло быть и речи
Мать самоотверженно продала часть дома, чтобы сыновья могли уехать учиться в Барселону.
Как известно, в революционной Франции окончательно дозрела идея ниспровержения религии.
Правда, конфисковывали короли церковную собственность и раньше (Например, Генрих VIII в Англии), и с монахами расправлялись, но сама концепция Религии до этого ревизии не подвергалась, ограничивались распрями по поводу обрядов, символа веры, и того, чья конфессия "истинней".
Наполеон же подошел к проблеме гораздо радикальнее, неся новую, революционную мораль.
Местные жители зачастую с удовольствием довершали грабеж церквей и монастырей , разгром и расправы с духовенством. В Испании по отношении к религии было две крайности - религиозный фанатизм против фанатичного отрицания религия.
С верой ушла и ее терапевтическая ("опиумная") функция, помогавшая рабочим и мастеровым мириться и смиряться с невыносимым.
А невыносимого было сколько угодно. Бешеная эксплуатация, жуткие жилищные условия, скученность, эпидемии, полное отсутсвие социальной защиты, семидневная рабочая неделя(закон о воскресном выходном был принят только в 1902-м!), неограниченный рабочий день. Мучительно начинался путь к современному "развитому" капитализму.
Так жили Антонио Гауди и его брат, обосновавшиеся в вожделенной Барселоне. Они заканчивали среднюю ступень обучения, подрабатывали, где могли, и медленно, но верно продвигались к цели. Брат, в итоге, поступил на медицинский факультет, а Антонио - подрабатывая подмастерьем на строительстве ( это с его больными суставами!), мечтает о барселонской Школе Архитектуры. Из деревень прибывали все новые и новые порции человеческого материала, нужно было жилье, Барселона бешено строилась.
В год, когда брат стал бакалавром медицины, Антонио поступает в Школу архитектуры! А потом - посыпались несчастья: похороны брата, через несколько месяцев- матери...
Учеба и работа по 24 часа в сутки - единственное забвенье. Гауди получает степень архитектора, но все равно подрабатывает чертежником, плотником, гончаром и даже стеклодувом...(даже в этой универсальности умений он сходен с Леонардо!)
Несчастная любовь. Красавица либертенка, но буржуазная в душе Жозефа Матару отказывает Гауди и предпочитает партию с местным торговцем лесом, человеком своего круга, ведь провинциал и сын мастерового Гауди толком не умеет управляться даже с рыбным ножом и вилкой для фруктов! Он не от мира сего и странен.
Упоминание о Жозефе останется в истории только благодаря вниманию к ней гения.
В это время Гауди не слишком религиозен.
Когда умирает его сестра, он берет на себя воспитание ее дочери и решает оставить идею собственной семьи и женитьбы навсегда. Это тоже роднит его с Леонардо да Винчи.
Гауди попадает в помощники к пожилому архитектору Марторелю и тот понимает - он нашел сокровище! И он представляет его богатому заказчику Эусебио Гуэлю и его жене Исабель Лопес (с состоянием еще большим, чем у ее мужа).
И с этого момента начинается вся история Гауди!


Состояния почтенных супругов были нажиты их отцами в Новом свете, Гуэля - на роме, торговлю которым на Кубе (тогда испанской колонии) он практически монополизировал, состояние сеньоры Лопес предки нажили на работорговле.
Рождается парк Гуэль - Эусебио мечтал о приятной загородной усадьбе, а получил фантасмагорический шедевр, с которым, впрочем, стерпелся и слюбился.
А вот с сеньорой Лопес было сложнее. Вместо уютного семейного гнездышка недалеко от модного бульвара Рамбла, она получила еще более фантасмагорический особняк, где гостиная с куполом была моделью ни много ни мало - Космоса, и балконы напоминали черепа...Муж, однако, преклонялся перед своим архитектором и "прощал" ему все чудачества. Несколько лет - это все, на что хватило терпения сеньоры Лопес , и она переехала в нечто более приспособленное для нормальной жизни...
Однако нувориши записывались к Гауди в очередь, он даже теперь мог отказывать и браться только за те заказы, каких сам желал! Это ли не счастье для творца! Так он взЛся за постройку дома промышленника Батльо. Сейчас этот дом, пожалуй, самая известная достопримечательность Барселоны, он - во всех учебниках архитектуры. Правда, достроить этот дом до конца не позволила Гауди сеньора Батльо, дело чуть не дошло до суда, а сам Батльо разорился и вынужден был снимать в своем же знаменитом доме какую-то комнатушку, и умер в бедности...
Ах, эта переменчивость судеб!
Давно замечено- начало каждого столетия - время разбрасывания камней. Словно история, жестокая, слепая мальтузианка, одержимо, руками очередных варваров, "расчищает место" для будущих людей и их творений.
И всегда потери невосполнимы.
Гауди, между тем, строил свой удивительный, ни на что не похожий, собор...
Неделя, начавшаяся 2 августа 1909 года в Барселоне, вошла в историю как Трагическая .
Началась она с протеста против мобилизации, организованной Мадридом для отправки солдат в Марокко, тогда еще колонии. А потом...(подозревают, что за этим стояли антиклерикалы- последователи Бакунина) на улицах ожили ужасы с картин Босха- началась вакханалия убийств и разрушений: протестующие жгли бесценные барселонские церкви со всей их утварью (сожгли 80 церквей), убивали священников, зачем-то даже вырыли полуистлевшие тела монахинь с одного из монастырских кладбищ и таскали их по улицам...
Варвары чудом не сровняли с землей строящийся Собор.
После всего этого у Гауди начнется жесточайшая депрессия.
И, возможно, не только страх за свое детище мучал его.
Чем выше вздымались башни, чем гуще покрывался лепниной и скульптурами фасад, который словно рос из земли сам по себе, как диковинное дерево, католик Гауди видел - получается нечто не совсем католическое. И даже не совсем христианское: гимн Природе звучал в его Соборе едва ли не сильнее, чем гимн Богу.
Точнее - Бог виделся как манифестация Природы.
Художник боролся в Гауди с католиком, познавшим основы веры в провинциальном Реусе.
Художник победил.
Возможно, к ужасу самого Гауди.
Роковым июньским вечером 1926 года, глубоко погруженный в собственные мысли, Антонио Гауди переходил дорогу...
Водитель трамвая на перекрестке улиц Жирона и Байлен не успел затормозить.
В карманах нищенского сюртука погибшего, тело которого отвезли в морг больницы для бедняков, нашли только потрепанное Евангелие, горсть арахиса и горсть изюма.
Это все.
Я смотрю на башни Собора Саграда фамилия. Он еще строится и люди отдают свои лепты на его строительство.
Я вижу, что Гауди удалось воплотить в нем мечту о незыблемой Семье, которая, в отличие от его собственной, ушедшей в небытие, не покидала его все 43 года, и еще - ему удалось воплотить невозможную тоску о НЕЗЫБЛЕМОСТИ творения, воплощенную в символе САМОГО недолговечного- песочной крепости. Он создал песочную крепость, какую никогда не смоет волна...

Carina Cockrell

[krokus]

да, творения Гауди- это первое, ради чего стоит посетить Барселону )))

[Tonya]

Ла Педрера Каса.
Говорят, в юности Антонио Гауди был модником, но потом совсем перестал заботиться о внешнем виде, вместо себя он стал наряжать Барселону. Дом Мила (1906-1910 гг.) Последняя светская работа архитектора перед собором Саграда Фамилиа. Часть фасада не строили, а буквально высекали из огромной глыбы. Несколько лет в квартале стоял такой шум, что горожане ненавидели Гауди, а дом прозвали Ла Педрера «каменоломня." Когда же работа была окончена, заказчики подали на Гауди в суд. Они считали его проект провалом. Архитектор суд выиграл и полученную сумму потратил на строительство собора Саграда Фамилиа. На крыше строения виднеются дымовые трубы, выходы лестничных клеток в виде масок и рыцарских шлемов. Из -за них кажется, будто на дом надета корона. Он вправду коронован: в 1984 г. дом стал Первым строением ХХ века, внесенным в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО.
Гауди любил черпать формы из природы потому что считал, что именно природа создает их самыми прочными и красивыми. Фасад дома Мила напоминает движущее море, волны, качающие водоросли, мотив которых присутствует на перилах из кованого железа. Красивый снаружи и снутри этот дом еще и умный. Гауди построил подземный гараж и снабдил его максимальным количеством дневного света.
Сейчас квартиры заняты жильцами и офисами, кроме одной. В ней все выглядит так, как в начале XX века.

[Tonya]

Собор Саграда Фамилиа - самый известный долгострой мира: его возводят с 1882 года и по сей день! «Мой Заказчик никуда не торопится», имея в виду Бога, часто повторял Антонио Гауди. Собор строят исключительно на частные пожертвования. Гауди был вторым архитектором шедевра. Он значительно изменил проект своего предшественника по сути, оставил от него только форму здания в виде латинского креста. Благодаря Гауди собор увенчался множеством башен и декором, в котором отражается его любовь к Господу и созданной им природе. Чертежи проекта не сохранились из-за гражданской войны в Испании , но уверена, преемники Гауди что-нибудь придумают. Ведь они знают, каким великий зодчий хотел видеть Собор в конце ; "Это будет подобно лесу. Мягкий свет будет литься через оконные проемы, находящиеся на различной высоте, и вам покажется, что это светят звезды."
Предполагаемое окончание строительства 2 026 год ( к 100-летию со дня смерти Гауди). Мечтаю увидеть Саграду Фамилию без лесов и кранов всей своей мощью и великолепием, прославляющей Иисуса Христа.